– И как у вас действовало правительство? – насторожилась Ника.

– А, никак почти. – Дора искренне радовалась собственной полезности, вытягивала из памяти подробности пройденной когда-то дважды (невиданное дело!) игры. – Ругалось, спорило, не вникало особо. Мол, само починится. Террористов поймали, а интернет-пользователи своими силами поднимали. Подняли, он четырнадцать с половиной лет простоял. Тогда как раз макросеть изобрели. И для перехода к ней разработчики второй раз обрушили систему, чтобы продемонстрировать ее нерациональность. Власти пошумели немного, обозвали произошедшее Второй информационной. Ну и стали чипы вживлять в мозг.

– У нас этого не будет! – категорично заявил Марат, возвращаясь из коридора.

– Посмотрим, – хмуро проворчал Броня.

Дора буквально физически ощущала его эмоции. Так остатки воды шипят и бурлят на дне почти полностью выкипевшего чайника – зло и безнадежно.

– У вас результат есть? – спросила она на всякий случай.

– В наличии, – беззаботно заулыбался Роберт. – Более того, мы уже разослали чертежи «гасителя» по разным лабораториям, по моим друзьям во всем мире. К десяти утра по местному времени готовы расправиться с метеоритами.

– По всему миру? – недоверчиво уточнила Ника.

– Конечно, – еще шире заулыбался профессор. – Конструкция, в принципе, несложная. Соберут, не вспотеют. Мощности хватит. Главное было – нужную частоту подобрать.

– Частоту чего, Ноэль? – не удержался Соловьев. – Я так и не понял, что там работает. Какие силы ты привел в действие?

– Понятия не имею, – растерянно взмахнул руками Роберт. – Это у наших сенсов спроси. Они тебе разве что их цвет и вкус опишут да расскажут, как энергии переливаются красиво, когда из нашего прибора выплескиваются. Правда, Ланселот?

В руках Марата завибрировал телефон, он выслушал сообщение и покачал головой:

– Скорее всего, Гамма сбежал отсюда на шлюпе. Опять все впустую, разъезжайтесь по домам.

– Да, печалька, – согласился Ноэль. – Пошли отдыхать. – Он взял Дору под руку, повел к выходу, по пути уточняя. – Скажи мне, ребенок из будущего, чему еще интересному ты в своих играх выучилась, кроме языков программирования?

– Ну-у-у… – Дорофея задумалась. – Многому… правда, только виртуально. Могу на лошади скакать, с некоторыми видами оружия обращаться. Самолет водила, вертолет, танк, машину, само собой. Даже космолетом и орбитальной станцией управляла, на которой мои родители работают. Из лука стреляла, из арбалета, восстание поднимала в Древнем Риме. Много чего. У нас это не ценится. А в реале меня отправляли на завод в сортировочный цех, следить за конвейером. У нас вообще не работать нельзя, – пожаловалась она. – Комиссии по труду плевать на чужие желания!

– Дело в том, что у вас много таких, умелых, – нагнала их у выхода из университета Ника. – Вы не чувствуете себя востребованными, ищете романтики. Вот главная причина миграционного туризма. Поманили яркой картинкой, очаровали и предложили – либо суровые будни на родине, либо дикий мир, полный опасностей и приключений. Да еще с зарождающейся магией. Чем не приманка? Пятерка озолотилась бы, получи она власть над перемещением.

– Уже двойка, Ника. С ними должно быть проще, – возразил Ноэль, остановившись у ступеней и глядя, как на небе разгорается рассвет – алый, тревожный, подпаливший кромки облаков едко-оранжевым пламенем.

– Снова разбежимся? – выпуская Дорин локоть, поинтересовался у Ники Роберт.

– Ну уж нет. Думаете, я пропущу зрелище уничтожения метеоритов? Ради этого я столько лет работала, – возмутилась наставница.

И Дорофея ощутила волну ее симпатии к ученому. Они пара, видно сразу.

– Хорошо, еще один сенс нам не помешает, – словно не замечая нежных взглядов в свой адрес, кивнул тот.

Зазвонил чей-то мобильник, по ступенькам один за другим спустились солдаты. В утреннем небе чертили белые линии сразу два самолета.

– Ланс, скажи… Ланс? – Роберт завертел головой. – Где этого мальчишку носит?

Парня рядом не было. Впрочем, как и Доры. Они не чувствовались, не определялись даром. И Ника, выругавшись, потянулась к браслету.

– Эй, лентяи, подъем! Машку мне сюда немедленно. Как – куда? К университету! Вот растяпы! – поспешила обрушиться она на присутствующих военных. – Девчонку с мальчишкой упустили! А еще профи числитесь.

– Ты сама не почувствовала его психическое воздействие, – вставил шпильку Броня.

– Молчи уже, светило науки, – пошла на попятную Вероника. – Марат, все чувства на максимум. Эти два идиота отправились ловить Гамму!

Дора даже не сомневалась, куда спешит Ланс. Других он обмануть смог. Но она почувствовала его намерения в университетской аудитории, настроилась на эмоции и легко отследила момент, когда парень отвел глаза целой толпе народа и сбежал. Вон он впереди, движется в сторону невысоких жилых домов, прочь от воздушных стеклянных громадин небоскребов, от тенистых центральных аллей с закрытыми в такую рань киосками мороженого и газировки на каждом шагу.

Когда дома стали типовыми, безликими, «сплющились», а улочки – похожими одна на другую, Ланс увеличил темп и побежал дворами. Нетренированное тело Доры запросило пощады: загорелось в боку, в груди. А еще приходилось поддерживать свою невидимость для окружающих. Это в макросети, подгрузив в чип простенькую программку, можно демонстрировать чудеса паркура, перелетать с крыши на крышу, не подчиняясь законам притяжения. А тут через клумбу перемахнешь – запыхаешься.

Поглядывая наверх – не ищут ли его с воздуха, – мигрант поднырнул под въездную арку большого дома и оказался на импровизированной свалке. Дора аж притормозила, разглядывая пустые глазницы заброшенного, вероятно подготовленного к сносу дома. Покрытые выцветшим многослойным граффити стены, сваленный под ноги хлам, поломанная мебель… У давно переполненных мусорных баков стояла одинокая вешалка с нацепленным на рожок противогазом.

«Какую классную инсталляцию можно заделать в этих декорациях!» – невольно вздохнула девушка и устремилась дальше за Лансом.

Они вынырнули на площадь – широкую, со стелой в центре, с административными зданиями, если судить по золоченым табличкам возле дверей и пафосной архитектуре. Ланс замер, точно ищейка, вынюхивая жертву, повертел головой и уверенно направился к приземистому двухэтажному строению.

Тяжелая дубовая дверь поддалась, пропустила мигранта внутрь. Дорофея замерла, давая парню фору. Она успела изучить изрядно потрепанный лист на стене, сообщающий, что городская библиотека переехала, прислушалась к противному завыванию далекой автосигнализации и только тогда с трудом открыла дверь, протиснулась следом за Лансом, морща нос от резких ароматов краски.

Вскрытый паркет, очищенные от старого слоя штукатурки стены, укрытая целлофаном немногочисленная мебель… Сияние зарождающегося утра робко прокрадывалось через грязные стекла в белых разводах побелки. Странно, с детства Дорофея именно так представляла себе безвременье – вечный ремонт, когда ни присесть, ни прилечь не на что, когда мысли путаются от запахов и никого вокруг. Бегай по коридорам и залам, кричи, стучись в окна, чьи подоконники усыпаны черными трупиками мух, плач и смейся, бейся в истерике. Никто не услышит, не придет на помощь. Жуть. Она долго боролась со страшными, тягучими снами, даже в своих первых неумелых инсталляциях воссоздавала их картинка за картинкой, пропускала былой страх через себя и таким образом изживала его.

Ланс куда-то свернул, и Дора побежала следом, чувствуя – ее Ланселоту грозит смертельная опасность.

– Ты слишком долго портил людям жизнь! – Голос молодого человека зазвучал решительно и в то же время обреченно. Именно таким тоном в играх говорили воины, идущие в последний бой.

Что делать? Связаться с Никой? Если Ланс одолеет Гамму, а она поднимет тревогу, он не простит ей. Он ясно дал это понять, когда умирал Альфа. Но если не одолеет?

Дора решила подождать. Она на цыпочках прокралась в комнату, вернее, зал, где находился враг. Длинная доска с торчащими гвоздями на заостренном конце очень кстати подвернулась девушке. Какое-никакое, а оружие.